А с вводом в действие очередного пакета санкций в отношении Белнефтехима, грозящим потрясениями в экспорте товаров нефтехимического комплекса (который приносит в страну больше всего валюты), дефолтные риски многократно увеличатся.
С другой стороны, как мы видим, Россия не спешит финансировать белорусскую экономическую модель в условиях санкций, и даже есть угроза существенного сокращения поставок российской нефти в Беларусь. Азербайджан уже отказался.
Все это, если пойдет по худшему сценарию, грозит большими проблемами с иностранной валютой в Беларуси, и не только. В подтверждение надвигающейся серьезной угрозы мы видим участившиеся встречи на высшем уровне Беларуси и России.
На таком информационном фоне динамика в иностранном секторе депозитов физических лиц ожидаемая: «дефолтные» опасения валютных вкладчиков – а других опасений у них быть не может – выливаются в вынос населением срочных валютных вкладов.
Небольшая динамика началась еще в январе 2020 года, затем резко увеличилась на фоне коронакризисных проблем. Процесс мог бы закончиться осенью-зимой того же года, если бы не политический кризис, разразившийся после президентских выборов, и не его продолжение в виде сильнейшего ухудшения внешних связей.
Таким образом, сокращение остатков на срочных депозитах физлиц в иностранной валюте длится беспрерывно 16 месяцев, и чистый отток за это время составил уже $1,846 млрд, что больше, чем было вынесено суммарно за 3 года в кризис 2015-18гг.
В апреле 2021-го отток составил $69 млн: настолько люди вынесли валюты из срочных вкладов больше, чем внесли (к тому же порядка $6-7 млн в этой сумме – капитализация начисленных процентов по вкладу, а не физический принос).
Сумма средств населения на срочных валютных депозитах физлиц в иностранной валюте в конце апреля – $4,429 млрд. Это – минимум за 9 лет, с начала 2012 года.
А вот на переводных депозитах физлиц в иностранной валюте – на валютных карт-счетах населения – в апреле, наоборот, зафиксирован прирост, причем наибольший за более чем 3 года – на $56 млн, что, во многом, есть результат
значительной покупки ($236 млн) безналичной валюты населением в этом месяце.
В переводном секторе динамика объема депозитов населения всегда была лучше, чем в срочном: доходность и там и там – мизерная. На срочных вкладах – больше, но процент такой, что не имеет существенного значения. И срочные, и переводные – оба вида депозитов - используются больше для безопасного и «противодевальвационного» хранения сбережений.
Но на карточках доступ к деньгам оперативный, и возможен в другой стране. Это удобно и выгодно. Поэтому хранение денег на переводных валютных карт-счетах в последние годы стал очень популярным, объемы таких депозитов от месяца к месяцу росли, обновляя свои исторические рекорды, а падали только в кризисные моменты.
Растут они беспрерывно и последние 7 месяцев: на первый план выходит оперативность доступа к валютным сбережениям, возможность быстрого их вывода в кэш в случае «если что». А это еще один показатель падения доверия к отечественной финансово-банковской системе.
Но все же суммарный за семь «плюсовых» месяцев прирост остатков средств населения на переводных валютных депозитах – $189 млн – меньше, чем вынос за один месяц в августе или сентябре 2020-го.
Поэтому с такими темпами возвращение на прежний, докризисный, уровень займет немало времени: наибольший их объем был зафиксирован в конце июля 2020-го – $1,539 млрд, а сейчас, в конце апреля 2021-го – $1,353 млрд.
Отток валюты со срочных вкладов физлиц в апреле оказался больше притока валюты на карт-счета населения всего лишь на $12 млн – настолько вышло общее в этом месяце снижение суммы депозитов в иностранной валюте в банковской системе, но это четвертое подряд снижение.
А всего этот отток идет уже более года: началось всё в марте 2020 года на опасениях, связанных с началом мирового коронакризиса, и за прошедшие 14 месяцев только в одном месяце был прирост – в декабре.
Всего за последние 14 месяцев (с марта 2020-го) сумма переводных и срочных депозитов физических лиц в иностранной валюте сократилась на $1,856 млрд, и на конец апреля 2021 года составила $5,724 млрд. Это – минимум за 8,5 лет.
Заметим, что
сокращение идет и в национальном секторе депозитов, значит, перетока денег из валютных вкладов в BYN-рублевые не происходит: валюта из депозитов уходит в кэш – в наличные доллары и евро, снижая объем валютных активов банковской системы.
Впрочем, подобная скорость «ухода» валюты не выглядит слишком опасной: банковская система Беларуси пока справляется с этой проблемой.
Другое дело – если вдруг возникнет паника, как было в августе-сентябре 2020 года, когда за два месяца населением из банков было выведено почти $1,1 млрд (см. диаграмму выше). Такая сумма может стать серьезной проблемой.
Если год назад можно было «залить пожар» деньгами, одолженными извне, то сейчас, в условиях санкционного ограничения внешних заимствований и ограниченной российской поддержки, деньги придется брать только из собственных валютных резервов.
Которых может и не хватить, учитывая общий объем – $11 млрд – обязательств банковской системы Беларуси в иностранной валюте, среди которых $5,724 млрд – перед населением.
Вероятность подобных панических настроений есть, если объявленный новый пакет санкций, вступающий в силу 3 июня, окажется действительно таким разрушительным, каким его представляют.
Если же новые санкции окажутся «пшиком», как часто это бывает, и не смогут нанести значительного урона – прежде всего торговле нефтепродуктами и калийными удобрениями – то валютные вкладчики могут облегченно выдохнуть: угрозы их сбережениям в ближайшее время не будет.
Если же после 3 июня Беларусь не сможет найти уловки, как экспортировать товары нефтехимии, то тогда время на спасение валютных вкладов действительно будет сильно ограничено – в таких условиях в стране могут начаться проблемы с иностранной валютой.
Правда, все эти опасения могут оказаться напрасными, если Беларусь сумеет разместить в России облигации на 100 млрд российских рублей. Это эквивалентно $1,4 млрд, и такой суммы вполне хватит на поддержание финансовой стабильности и упреждение паники.
В сегодняшних политических условиях Беларуси российское размещение выглядит тоже уравнением со множеством переменных. С одной стороны, россияне вряд ли решатся на такой риск. Однако, если руководство России «порекомендует» приобрести белорусские облигации, например, раскидав их понемногу большому количеству участников рынка, то размещение может оказаться удачным, и проблема будет решена.
Получается, с приближением санкций Беларусь подходит к некоему рубикону, после которого от нее самой уже мало что зависит. Гораздо большее влияние будут оказывать внешние обстоятельства: насколько разрушительными окажутся эти санкции, и поддержит ли высшее руководство России размещение Беларусью облигаций на заявленную сумму.
Фото на превью:
