26 июля 2009 г.

Что будет с долларом? Какие валюты в будущем могут претендовать на роль мировой и почему? Как сохранить свои деньги и даже заставить их работать? Какие процессы происходят в белорусской экономике?

На все эти вопросы рискнул ответить банкир, работающий в финансовой сфере страны более тринадцати лет - Председатель Правления ЗАО «МТБанк», кандидат экономических наук, Жишкевич Андрей Казимирович.


Вопрос корреспондента:

Определенный ажиотаж, который стал нагнетаться еще в конце прошлого года, привел к тому, что население стало из-за боязни обесценивания своих сбережений поочередно скупать то доллары, то евро. Я думаю, многие хотели бы услышать компетентное мнение банкира о том, какие же процессы будут влиять на курсы мировых валют и почему.

Андрей Казимирович, как, по Вашему мнению, будет вести себя доллар, которому некоторые прочат скорый коллапс?

Ответ Жишкевича А.К.:

Я думаю, что доллар в ближайшей перспективе, скорее всего, сохранит статус мировой валюты и общепринятого средства международных расчетов и сбережений, так как подобные глобальные изменения не могут происходить быстро.

Вспомните, например, ситуацию замещения в качестве основной мировой расчетной единицы долларом фунта стерлингов, имевшую место в начале XX века. Этот процесс замещения валют длился гораздо дольше, чем период, когда экономика США обогнала Великобританию того времени с точки зрения мощи, ВВП и других показателей.

Инерционность восприятия миром некой валюты и привыкание к ней очень сильно. Поэтому, даже если предположить, что через 10-20 лет США прекратит быть экономическим гегемоном, то и это автоматически не повлечет преобразование доллара в качестве основной мировой валюты. При этом, наверняка будет плавная трансформация, возможно создание наднациональной валюты, либо появление наряду с долларом и евро в качестве – сначала региональной – а затем и мировой валюты, например, юаня. Но, повторюсь, этот процесс будет происходить достаточно нескоро.

Вопрос: Этот процесс, как я понимаю, должен быть напрямую связан с увеличением мощи одной из стран?

Ответ: Да, это одна из необходимых предпосылок, чтобы валюта этой страны претендовала на статус мировой. Сейчас, несмотря на любые текущие кризисы, США, с одной стороны, остается наиболее влиятельной и сильной державой, а с другой стороны, сейчас нет стран, если не считать экстремистских, которые были бы заинтересованы не в постепенной адаптации, а именно быстрой ликвидации существующей системы, основанной на долларе. Поэтому, думаю, что ему в этом смысле ничего не угрожает.

В.: А как Вы относитесь к заявлениям Центробанка Китая о возможности установления юаня в качестве новой основной мировой валюты? Насколько сегодня сам юань зависит от доллара?

О: Юань зависит от доллара очень сильно, потому что Китай является крупнейшим кредитором США, то есть держателем казначейских американских бумаг, да и резервы Китая сформированы из долларовых активов.
В связи с этим он тоже не заинтересован в резком обесценивании доллара. Но при этом Китай находится в процессе постоянного роста и, вероятнее всего, до возможного замещения доллара, он станет на равных конкурировать с Америкой с точки зрения мощи экономики. Это может произойти очень скоро, но и тогда юань только начнет процесс постепенного вытеснения доллара, причем вначале это будет локализовано в азиатском регионе.

В.: Андрей Казимирович, а как Вы предполагаете, каковы шансы наднациональных валют в перспективе ближайшего десятилетия? Ведь помимо евро, который по существу является локальной валютой Евросоюза, Международный валютный фонд имеет в своем распоряжении виртуальную валюту СДР. Каково Ваше мнение по поводу будущего таких валют?

О.: СДР сама по себе - весьма относительная валюта, так как она не является расчетной, а представляет собой корзину, включающую разные валюты, в результате чего получается некая сбалансированная единица.
По моему мнению, СДР не может претендовать на статус нынешнего доллара, так как данная валюта не задействована в хозяйственном процессе, то есть СДР не применяется при расчетах субъектов хозяйствования. СДР служит для вполне конкретной цели – формирования капитала МВФ.

Что касается евро – это полноценная валюта, которая, если пока и не является полновесным конкурентом доллара, то ее все-таки нужно иметь в виду, например, при инвестировании. Но у евро есть свои внутренние слабости, связанные в первую очередь с тем, что Европа менее монолитна, чем США. В моем понимании, это несет возможность обесценивания евро в силу того, что в зоне Евросоюза есть ряд проблем, которых нет у США как у унитарного государства.

Европейским государствам иногда труднее договориться, у них разнонаправленные интересы. Например, новые страны Европы заинтересованы в большей бюджетной эмиссии, в больших бюджетных дефицитах, что ослабевает валюту. А «старые» страны ЕС просто не имеют достаточных рычагов давления, чтобы полностью контролировать эти аппетиты младоевропейцев. Поэтому в среднесрочной перспективе евро будет находиться под большим давлением, чем тот же доллар.

В.: В таком случае, какова Ваша точка зрения относительно управляемости будущего разновекторного мира в плане устойчивости валют?

О.: Я не верю в некие конспирологические теории, говорящие о том, что можно достаточно эффективно управлять подобными наднациональными процессами. Я понимаю, что есть центры принятия направлений движения. Но мир сейчас настолько разнообразен, что слишком многие события влияют на кем-то выбранный сценарий развития.

В.: Андрей Казимирович, а какое будущее ждет валюты наших ближайших соседей, в частности, российский рубль. Для нас это наиболее важно, ибо Россия – наш основной торговый партнер. После девальвации российский рубль постоянно укрепляется. Как Вы думаете, как будет вести себя российский рубль в ближайшем времени, и как это отразится на нашей национальной валюте?

О.: Российский рубль сейчас достаточно сильная валюта, которая напрямую зависит от цен на нефть - основного сырьевого ресурса этой страны. Укрепление российского рубля в последнее время происходило как раз на фоне укрепления цен на нефть по отношению к доллару. Думаю, что эта взаимосвязь и будет определять курс российского рубля. А поскольку сейчас довольно затруднительно прогнозировать уровень цен на нефть, то и насчет будущего российского рубля говорить сложно. Понятно одно – российский рубль будет двигаться примерно в том же направлении, что и нефть на мировом рынке.

Естественно, что и курс белорусского рубля, который объективно с макроэкономической точки зрения должен как минимум не укрепляться по отношению к российскому рублю, будет следовать вслед за российским рублем. В конечном итоге мы, как ни странно, тоже зависим от цен на нефть, несмотря на то, что не являемся страной-производителем.

В.: Кроме того, белорусский рубль с точки зрения формирования валютной корзины, также привязан к российскому рублю…

О.: Да, действительно. Но, кстати, если говорить о валютах других развивающихся стран, то процессы были везде одинаковы. Валюты - не только стран СНГ - но восточноевропейских стран, не успевших войти в зону евро, также девальвировались. На этом фоне Беларусь не является исключением. Это лишь подтверждает, что с точки зрения модели развития Беларусь принадлежит к числу развивающихся стран, которые в условиях всеобщего экономического роста росли быстрее, а в условиях спада – страдают жестче, чем развитые экономики.

В.: Переходя к позиции нашей национальной валюты, и в частности, к вопросу – в какой валюте оставлять свои сбережения, рискну высказать свое мнение: белорусы успокоились, и определенная острота в этом вопросе снята.

Те, кто доверяет белорусскому рублю, оставили свои вклады в национальной валюте, притом, что процентные ставки по вкладам в белорусских рублях в 2-2,5 раза больше, чем ставки по вкладам в валюте. Те же, кто по-прежнему, не верит в белорусские рубли, оставили свои вклады в валюте. Вы поддерживаете это мнение?

О.: Да, и об этом свидетельствует динамика изменения структуры депозитов, которая радикально изменилась в конце прошлого - начале нынешнего года, а сейчас - стабилизировалась. Сегодня примерно одинаково растут и рублевые, и валютные депозиты. Мне кажется, что среди тех, кто оставил свои сбережения в белорусских рублях не только искренне верящие в эффективность этого решения, но и те, кто в силу привычки отдает преимущество белорусским рублям - люди старого поколения, не утруждающие себя изучением конъюнктуры валют.

При этом, наверняка, существуют «валютные спекулянты», которые, так сказать, играют на разнице процентных ставок (которые сейчас в пользу белорусского рубля). В силу рекомендаций Национального банка эта разница в процентных ставках еще более усилилась по мере снижения ставок по валютным депозитам. И сейчас, как мне кажется, есть смысл часть сбережений, более рисковую, размещать в белорусских рублях, ставя на то, что процентная маржа покроет гипотетическое удешевление при девальвации. Причем, стоит отметить, что разница в процентных ставках достаточно весома, чтобы пережить даже сильную девальвацию, например, в 10-15%.

В.: Как Вы считаете, почему у нас в стране практически не развиты альтернативные рынки, с помощью которых белорусы смогли бы увеличивать свои сбережения?

О.: Альтернативой валютному рынку всегда являются только два: фондовый и долговой. Фондовый рынок у нас не развит в силу того, что еще не произошла полноценная приватизация, и поэтому просто нет акций крупных компаний, которые были бы достаточно привлекательными и формировали бы ликвидность рынка. Только когда на рынке будут присутствовать достаточно большие акционерные компании, полноценно торгующиеся на бирже, тогда эта биржа будет жива.

Долговой рынок – рынок разнообразных небанковских облигаций – также находится в состоянии развития. У нас для этого уже предприняты необходимые организационные меры, но они были сделаны прямо перед кризисом, и соответственно сейчас, в кризис, компаниям очень сложно привлекать финансирование на открытом рынке, доказывая свою устойчивость большому числу инвесторов. Если уж банки не всегда готовы оценивать риски компаний, то частному инвестору это сделать совсем сложно. Эти рынки, конечно, будут у нас формироваться, но, наверное, уже после кризиса.

В.: Как Вы думаете, насколько быстро государственная кампания по приватизации крупных предприятий сдвинет фондовый рынок с точки зрения частных инвесторов?

О.: Если приватизация произойдет успешно, то это только начнет создавать рынок. Я полагаю, что приватизация крупных предприятий не будет происходить в виде полноценного IPO, когда существование большого количества акционеров начнет формировать открытый рынок. Скорее всего, речь пойдет о приходе стратегов, которые сначала приватизируют предприятие, а потом какой-то период времени будут им стратегически управлять и не будут заинтересованы в выходе на открытые рынки. Таким образом, после формирования приватизационного рынка, рынок акций возникает не мгновенно.

В.: Андрей Казимирович, а нужно ли развитие ПИФов (паевых инвестиционных фондов) в Беларуси?

О.: Насколько мне известно, уже готовится административный документ, регулирующий формирование банковских фондов управления, которые, по сути, являются аналогами ПИФов. Это необходимая инфраструктурная вещь, чтобы, когда будущий рынок появится, на нем можно было бы полноценно работать. Но само по себе появление банковских фондов управления рынок не создаст. Очевидно, что в период кризиса полноценные рынки просто не могут сформироваться, это перспектива посткризисного времени.

В.: Существует мнение, что в условиях, когда сложно спрогнозировать поведение мировых валют, все большую роль начинают играть драгоценные металлы. Как Вы относитесь к таким высказываниям, и можно ли считать этот рынок потенциально привлекательным?

О.: Инвестиции в драгоценные металлы, безусловно, имеют смысл, так как это вечные ценности. Однако следует отметить, что в таком случае инвестирование должно быть долгосрочным. Особенностью этих рынков являются большие издержки при входе и выходе, то есть маржа между покупкой, например, золота и его продажей гораздо больше, чем курсовая потеря от такого же быстрого входа и выхода на валютном рынке.

Поэтому инвестирование в такие ценности имеет смысл только, когда оно изначально задумывается, как долговременное. Тогда это может быть рациональным решением, поскольку мне представляется, что рынок золота в среднесрочной перспективе должен расти. Антикризисные действия в целом наводняют мировую экономику деньгами, что постепенно приводит к общемировой инфляции. В этой связи товарные ресурсы должны в денежном выражении дорожать.

В.: А во что можно выгодно инвестировать деньги кроме золота? Как насчет недвижимости?

О.: Я бы не стал рассматривать недвижимость в качестве выгодного вложения денег с целью последующего заработка. Скорее, я бы считал разумным, для людей, которые имеют деньги, задуматься об улучшении собственных жилищных условий. Вот это действительно рациональное действие: инвестировать в условиях нестабильности в себя – в образование, в качество жизни.

Сейчас нет смысла зарабатывать на сложно прогнозируемых вещах, а повышение качества собственной жизни важно всегда.

В.: Андрей Казимирович, хотелось бы также остановиться на экономическом положении наших предприятий. Надо сказать, что в отношении опыта Украины и России мнения довольно единодушны - вследствие перекредитованности, особенно в ритейле, у наших стран-соседей ожидается вторая волна неплатежей по кредитам. А как обстоят дела в нашей стране?

О.: Первопричины наших проблем, конечно, отличаются от причин возникновения кризиса в соседних странах. У нас не было такого сильного проникновения иностранных кредитов. Поэтому сегодня, в сравнении с нашими соседями, нам не нужно возвращать большое количество зарубежных ресурсов.

Белорусская банковская система всегда оставалась довольно локализованной, основанной на белорусских ресурсах по происхождению. А проблемы у нас, собственно, реализовались в реальном секторе, а именно в сбыте продукции, которая на сегодняшний день оказалась невостребованной.

Поэтому итогом, наверняка, станет то же самое, что и у соседей: кризис неплатежей, возникший из-за того, что сформированные и замороженные оборотные активы в виде складов в ближайшее время экономической прибыли не принесут. Наша надежда, как страны-экспортера, на быстрое восстановление рынков сбыта не реализовалась. Наверняка, нам придется пережить тяжелый период времени, когда предприятия снизят объемы производства со всеми вытекающими последствиями.

В.: Прокомментируйте, пожалуйста, сложившуюся ситуацию в срезе белорусского бизнеса по отраслям и в срезе «крупный - малый бизнес».

О.: Мы, как банк, специализирующийся на работе с малым и средним бизнесом, конечно, менее чувствуем происходящее в крупных предприятиях. Хотя и такие предприятия тоже обслуживаются у нас, и поэтому мы имеем возможность сравнивать происходящие изменения даже на однотипных одноотраслевых предприятиях различного размера.

Однако объективно мы предполагаем, что малый и средний бизнес быстрее встанет на ноги в силу большей гибкости и адаптивности. Такие предприятия не связаны привычкой жестко отчитываться по доведенным еще в благополучные времена планам роста.

Приведу пример одного из наших клиентов, довольно крупного частного машиностроительного производства. В отличие от аналогичных государственных предприятий, «частник» быстро адаптировался и сократил объемы производства настолько, что перестал работать на склад. Притом, что сбыт также упал радикально, сегодня его складские запасы постепенно сокращаются. То есть такие предприятия сумели достаточно быстро осознать и предотвратить проблемы, которые сегодня накапливаются на крупных предприятиях.

В Беларуси витает идея, что когда есть «отложенный спрос», можно и нужно формировать «отложенное предложение», что не верно.

Отложенный спрос предполагает, что в послекризисные времена спрос, в том числе на нашу продукцию, восстановится и будет расти. Но для удовлетворения этого спроса, который пока непонятно когда возникнет, не нужно прямо сейчас работать «на склад». Скорее нужно сохранить ресурсы, технологии и персонал, который позволит через год или два, в тот момент, когда это будет действительно необходимо, быстро нарастить объем продукции. Сейчас у нас происходит обратное – мы продукцию произвели и ждем, когда же возникнет этот отложенный спрос.

Поэтому повторюсь, у нас скорее произойдет не кризис неплатежей по кредитам, а кризис взаимных расчетов в реальном секторе. Для нас, банков, это естественно также негативно, поскольку означает уменьшение ресурсной базы в виде средств на счетах предприятий.

В разрезе отраслей – ничего нового я, наверное, не скажу. В нашем банке разработан определенный отраслевой скоринг. Все отрасли мы попытались оценить на предмет антицикличности – то есть если не роста на период кризиса, то хотя бы наименьшего падения.
 
Очевидно, что наиболее уязвимыми в период кризиса оказались сферы машиностроения, строительства; более благополучными отраслями являются пищевая промышленность, в каком-то сегменте - легкая промышленность, – то есть те отрасли, которые обеспечивают удовлетворение простейших потребностей человека.



При предоставлении кредита преимущество оказывается представителям более благополучных областей. И наоборот, при кредитовании клиентов из менее благополучных отраслей МТБанк будет предъявлять более жесткие требования к финансовой устойчивости предприятия и обеспечению по кредиту.

В.: Как Вы думаете, когда же наступит такой этап, что наши банки будут активно вливать деньги в экономику для ее стимулирования, подобно тому, как это происходит в Западной Европе? Иными словами, когда начнется перекачка ликвидности из банковского сектора в экономику?

О.: На самом деле, сейчас белорусская банковская сфера фактически разделилась на госбанки, которые вынуждены «закачивать» ликвидность в крупные предприятия, однако это происходит не совсем рационально, в том смысле, что средства не возвращаются. То есть за эти средства закупается комплектация для непродаваемого пока товара.

Что касается коммерческих банков, то действительно, эти банки обладают значительным запасом ликвидности, чтобы справиться со значительными шоками оттока пассивов. И сейчас проблемы в таких банках заключаются в кредитных рисках, то есть банки осознали, что при неправильном размещении ресурсов они мало того, что перестанут быть ликвидными, так могут просто не возвратиться.

Сейчас между банками идет борьба за качественных клиентов. Эти клиенты наверняка и сейчас будут получать и сами кредиты, и удешевление ставок. А те из клиентов, кто входит в группу риска, либо должны будут смириться с более высокими процентными ставками, либо не смогут получить финансирование вовсе.

В.: В таком случае утверждать, что активизации кредитования юридических лиц не происходит из-за огульно высоких ставок по кредитам – нельзя?

О.: Однозначно – ставки не огульно высокие. Общий уровень, конечно, повысился, но не только и не столько из-за того, что банки пересмотрели свое отношение к рискам, а скорее - вследствие удорожания ресурсов. Даже сегодняшнее снижение ставок по депозитам происходит не мгновенно. Существующие депозитные портфели были сформированы в конце прошлого года, на пике ставок. По «старым» депозитам банки будут вынуждены начислять высокие ставки еще некоторое время, постепенно замещая их в своем портфеле более дешевыми ресурсами.

В будущем это постепенное снижение ставок повлечет за собой и снижение ставок по кредитам, однако сейчас таких предпосылок пока нет.

В.: Андрей Казимирович, говоря о сегодняшнем положении отраслей экономики, нельзя не вспомнить, что МТБанк – часть автомобильного холдинга «Атлант-М». Скажите, пожалуйста, какие тенденции происходят сейчас на автомобильном рынке стран-соседей и Беларуси, большую часть которого как раз и занимает холдинг?

Оправдываются ли скромные надежды на то, что белорусский автомобильный рынок меньше потеряет в кризис, чем рынки соседей и быстрее из него выйдет?

О.: В принципе, эти надежды оправдались. Если рассматривать статистику снижения продаж автомобилей, в Беларуси за 6 месяцев объемы продаж снизились примерно на 20%, в то время как в России – это 50%, в Украине – на 80%, то есть там от всего рынка продаж автомобилей осталось пятая часть. Это объяснимо тем, что их рынки были более «перегреты», чем рынок Беларуси, в том числе больше продаж происходило за счет различных автокредитных схем.

Но нужно ожидать, что во всех наших странах, и в Беларуси в том числе, рынок автомобилей будет переживать довольно длительный период стагнации, поэтому вернуться к показателям докризисных лет мы сможем в лучшем случае к 2011-2012 году.

Применительно к автокредитному рынку, стоит сказать, что его объемы упали еще больше, чем сами автопродажи. И не только потому, что банки стали строже подходить к выбору клиентов. Сейчас рынок автокредитных предложений практически вернулся на докризисные рельсы, по крайней мере, в плане количества банков, готовых предоставлять автокредиты. Однако если в предыдущие годы автомобиль сам выступал средством обеспечения кредита на 80-85%, то теперь банки понимают, что машины - тот залог, который удешевляется намного сильнее.

И хотя, в целом, кредитные продукты предлагаются довольно активно, среди клиентов, которые являются автопокупателями, меньше людей, готовых брать кредит. На самом деле произошло нормальное отрезвление - люди более ответственно относятся к тому, что этот кредит им придется возвращать.

В.: В плане того, что «Атлант-М» испытывает проблемы, связанные с падением уровня продаж, на вас, как на банк, есть ли давление со стороны холдинга?

О.: Давления нет, так как наши акционеры понимают, что бизнес следует разделять на независящие друг от друга части и не стоит требовать от банка переступать черту своих интересов для обеспечения интересов автомобильной части холдинга. Этого не было и до прихода в качестве второго крупного акционера инвестиционного фонда Horizon Capital. А сейчас не может произойти в принципе, наши основные акционеры проводят очень сбалансированную консолидированную политику, в частности, по отношению к автокредитным продуктам.

Сейчас в МТБанке - не самые льготные с точки зрения условий автокредиты. В том смысле, что они по-прежнему самые легкие с точки зрения оформления, но не самые либеральные с точки зрения оценки рисков. То есть здесь мы самостоятельны в принятии решений.

Большое спасибо, Андрей Казимирович, за чрезвычайно интересный разговор.

---

Беседовала Екатерина Смирнова, специально для www.infobank.by